Если смотреть на Беларусь через призму международной статистики, то кажется, что с женщинами в политике все в принципе неплохо. По данным Всемирной организации национальных парламентов на 2024 год, процент беларусок в Палате представителей составил 37%, а в Национальном собрании — 28%. Однако если посмотреть на уровень министров, то там ситуация намного хуже — их всего 5,6%. Среди вице-премьеров беларуска была лишь один раз в истории, а кресло премьер-министра не занимала никогда. Почему так происходит? Действительно ли женщины интересуются политикой меньше мужчин? Или дело в другом? Рассуждает Алина Харисова.
Алина Харисова
Политолог
Экспертка в отделе аналитики и стратегии Офиса Светланы Тихановской, также занимается международной адвокацией независимой организации «Задзіночанне Беларускіх Студэнтаў».
«Критично мало среди беларусских министров»
Самой высокопоставленной беларуской с 2014 по 2016 год была Наталья Кочанова. Тогда она стала вице-премьером (правда, не первым, который в случае чего возглавляет правительство). Выше этой должности не поднималась ни одна гражданка нашей страны. Не было женщин ни в кресле премьер-министра, ни в президентском (справедливости ради, его не занимал и никто из беларусов, кроме Александра Лукашенко).
Критично мало женщин и среди беларусских министров: из 24 лишь одна — Наталья Павлюченко (она глава Минтруда). А из шести глав комитетов, которые входят в состав правительства, — только Елена Моргунова, она руководит Госстандартом.
В демсилах ситуация выглядит чуть лучше. Лидеркой демократических сил является Светлана Тихановская. Однако на данный момент в Объединенном переходном кабинете женщины в меньшинстве — их три. Помимо главы ОПК, есть еще две представительницы: по социальной и молодежной политике. Мужчин же четверо. Они занимают посты представителей по транзиту власти, обороне и нацбезопасности, иностранным делам и национальному возрождению (там, правда, пока исполняющий обязанности).
И как видно, женщины в ОПК чаще всего занимаются вопросами социальной и молодежной политики. При том такое «квотирование» заложено еще на этапе отбора. Так как беларусок не рассматривали, например, на места представителя по обороне и нацбезопасности или восстановлению законности. Как минимум публично.
Что касается Координационного совета, то из 75 членов здесь 31 женщина (и это благодаря квотированию). Они стоят во главе лишь двух фракций — «Хватит бояться» и «Моладзевы наступ».
Но несмотря на то что в демсилах беларусок больше, чем в прорежимных структурах, к сожалению, часто можно увидеть дискуссионные панели по вопросам бизнеса, экономики и обороны лишь со спикерами-мужчинами. А женское большинство — на встречах по социальным вопросам и вопросам образования.
Правда, важно отметить, что в отличие от аппарата Лукашенко, в демсилах у женщин (хоть и в стереотипных сферах влияния) есть автономия в принятии решений. В то время как в режимной системе все сводится к воле главного «хозяина».
«Лидерами по женскому представительству в парламентах остаются некоторые африканские государства»
Как Беларусь выглядит на фоне остального мира? По данным ООН на 1 января 2025 года, женщины возглавляют лишь 25 стран (11 лет назад их было 18) и занимают всего 22,9% министерских кресел. И, как правило, им отводят социальную, культурную и семейную сферы.
— Мужчины доминируют в таких областях политики, как иностранные дела, финансовые и фискальные дела, внутренние дела и оборона, — пишет ООН.
Правда, есть страны Скандинавии, такие как Швеция или Норвегия, они стремятся к гендерному равенству в этой сфере. Но лидерами по женскому представительству в парламентах остаются некоторые африканские государства.
Например, Руанда, где после выборов в 2024 году за ними почти 64% парламентских портфелей. Или ЮАР с Намибией. Они вполне себе посоревнуются с европейскими странами по этому показателю. Также большое представительство женщин в некоторых странах Центральной и Южной Америки: Мексика, Никарагуа и Куба, по данным на декабрь 2023 года, входили в топ стран мира по этому показателю.
Правда, такое лидерство, скорее, связано с демографическими вопросами. Например, высокая представленность женщин в Руанде — это в том числе последствие геноцида в 90-х, когда было убито больше 800 тысяч человек, в основном мужчин. После этого женщины составили 70% населения. В некоторых других странах роль играет миграция, в основном трудовая, из-за которой уезжает большое количество мужчин.
Если сравнивать нас с соседями, то, по данным Всемирного банка на 2022 год, Беларусь с
Проценты же в парламентах совершенно другие. По данным Parline (официальный источник информации для ООН) на 1 января 2025 года, у Беларуси такой показатель составлял 33,9% — это самый высокий показатель среди соседей. Для сравнения, в России он 16,4%, Украине — 21,2%, Литве — 28,4%, Латвии — 31% и Польше — 31,3%.
Но загвоздка тут в том, что этот показатель в нашей стране в реальности фиктивный. Так как после референдума 1996 года Беларусь превратилась в суперпрезидентскую республику, где власть сосредоточена лишь в руках Александра Лукашенко. Реальной силы парламент при нынешнем режиме не имеет.
«Формируется замкнутый круг: из-за общественного мнения женщины себя недооценивают»
В чем причина такой ситуации? Очень сильно влияет общественное мнение, которое основано на стереотипах и формирует стигму — что это вообще не их дело. Подобное, к слову, заявляют не только мужчины, но и некоторые женщины. Дальше формируется замкнутый круг: из-за общественного мнения женщины себя недооценивают, не идут в политику, не приобретают опыт и поддерживают стигму.
В 2021 году в университете штата Кентукки, в США, провели исследование на тему подходящей квалификации для занятия политикой. В результате оказалось, что мужчины чаще оценивают себя способными для этой деятельности. И даже если не имели образования на уровне колледжа, то все равно были более уверены в своих компетенциях, чем женщины, окончившие его. Также из-за недооцененности, например, они могут и проявлять интерес к этой сфере, но боятся участвовать в каких-то дискуссиях и открыто об этом говорить. Но когда в мире происходят резонансные события, то готовы это делать.
Кроме того, сказывается и разница в оплате труда. В Беларуси зарплаты женщин на 25−26% меньше, чем мужчин. Для сравнения, в Германии этот разрыв составляет 12,4%.
Как разница в оплате труда может влиять на интерес к политике и участие в ней? Дело в том, что женщины имеют гораздо меньше возможностей, чтобы финансировать выборные кампании или заниматься лоббизмом. Например, бизнесвумен в процентном соотношении меньше, чем бизнесменов и, соответственно, лоббистов сильно больше, чем лоббисток.
Также очень большую роль играет и неоплачиваемая работа — содержание дома, уход за детьми и пожилыми. Например, по данным организации UN Women, продвигающей гендерное равенство, женщины в развитых странах тратят на неоплачиваемый труд по 3,5 часа в день. В то время как мужчины практически вдвое меньше — 1 час 54 минуты. В развивающихся странах разрыв больше: 4 ч. 11 мин. против 1 ч. 31 мин. В итоге у женщин остается меньше времени, чтобы участвовать в политической жизни и погружаться в тематические новости.
Все вышеперечисленные факторы и есть причина того, что, например, у нас в стране нет ролевых моделей женщин-политиков. Да, в 2020-м появилась Светлана Тихановкая. Но она не проходила по этому пути в академическом смысле и, возможно, не пришла бы к такой судьбе, не вынуди ее обстоятельства. Более того, неоднократно заявляла, что не собирается строить карьеру в этой сфере.
Как это можно менять? Нужно создавать условия, чтобы больше женщин приходило в политику и они становились видимыми. В том числе использовать квоты, ненавистные многим мужчинам (да и некоторым женщинами, чего уж там). Но на самом деле это очень неплохой инструмент на переходный период. Они позволят сбалансировать ситуацию. Это приведет к тому, что в обществе будет появляться больше ролевых моделей. А значит — расти интерес к участию в политической сфере со стороны женщин. И в какой-то момент квоты могут перестать быть нужными.
Также нужно работать над изменением общественного мнения и преодолением стереотипов. Это поможет разорвать тот порочный круг неуверенности женщин, их страха высказываться и иметь политические амбиции.
Мнение авторки может не совпадать с позицией редакции.
